«Алиса в Стране Чудес»: какой перевод лучше?

Думай о смысле, а слова придут сами!

В первый день зимы хочется чего-то празднично-легкого, искристого, веселого. А что делать, если за окном +6 ºС и слякоть? Чашка горячего какао готова. Осталось найти к ней приятное дополнение.

Говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: горящий огонь, бегущую воду и работу другого человека. Камин отпадает по техническим причинам, река — по погодным условиям. Значит, посмотрю на работу других переводчиков!

Например, над «Алисой в Стране Чудес», которую по праву считают одним из самых сложных для перевода произведений мировой литературы. (Кстати, не так давно книга отметила 150-летний юбилей.) Заодно и пищи для размышлений прибавится…

В.В.Набоков (1923)
Чем дальнее, тем странше!

«Как и все английские дети (а я был английским ребенком), Кэрролла я всегда обожал», — признавался автор «Лолиты».

При этом, следуя дореволюционной переводческой традиции, Набоков перенес образы и речевой строй оригинала на российскую почву. И Алиса превратилась в Аню, зажив новой жизнью. Интересно, что вместо английского фольклора Набоков пародировал нравоучительные стишки своего времени.

Н.М.Демурова/ Д.Г.Орловская (1966)
Все страньше и страньше!

«Необходимо было передать особый, то лукавый и озорной, то глубоко личный, лирический и философский дух сказок Кэрролла, воспроизвести своеобразие авторской речи – сдержанной, четкой, …зато предельно динамичной и выразительной», — вспоминает литературовед Демурова.

Именно этот вариант, вышедший в серии «Литературные памятники» с оригинальными иллюстрациями Джона Тенниела, получил наибольшую известность и признание. Только что заметила: книга издана под эгидой главной редакции физико-математической литературы…

Б.В.Заходер (1971)
Ой, все чудесится и чудесится!

«Будь моя воля, я назвал бы книжку, например, так: “Аленка в Вообразилии”. Или “Аля в Удивляндии”. Или “Алька в Чепухании”. Ну уж, на худой конец: “Алиска в Расчудесии”. Но стоило мне заикнуться об этом своем желании, как все начинали на меня страшно кричать, чтобы я не смел. И я не посмел!» — написал Борис Заходер.

И все же, обратившись к любимому жанру «пересказа», блестящий переводчик решился на значительные вольности. Кстати, Заходер признавался, что это его любимая книга. Прежде чем  сделать перевод с английского «Алисы», он 25 лет перечитывал ее в оригинале.

Ниже приведены пять ярких фрагментов с тремя вариантами переводов для каждого (Набоков/Демурова/Заходер).

1.

“Who are YOU?’ said the Caterpillar.
This was not an encouraging opening for a conversation.
Alice replied, rather shyly, `I—I hardly know, sir, just at present—at least I know who I WAS when I got up this morning, but I think I must have been changed several times since then.’
“What do you mean by that?” said the Caterpillar sternly. “Explain yourself!”
“I can’t explain MYSELF, I’m afraid, sir’ said Alice, `because I’m not myself, you see.”
“I don’t see,” said the Caterpillar.
“I’m afraid I can’t put it more clearly,” Alice replied very politely, “for I can’t understand it myself to begin with; and being so many different sizes in a day is very confusing.”

– Кто ты? — спросила Гусеница.
Это было не особенно подбадривающим началом для разговора. Аня отвечала несколько застенчиво: «Я… я не совсем точно знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор я несколько раз «менялась».
– Что ты хочешь сказать этим? —  сердито  отчеканила Гусеница. — Объяснись!
– В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, — отвечала Аня, — потому что, видите ли, я — не я.
– Я не вижу, — сухо сказала Гусеница.
– Я боюсь, что не могу выразиться яснее, — очень вежливо ответила Аня. — Начать с того, что я сама ничего не понимаю: это так сложно и неприятно — менять свой рост по нескольку раз в день.

– Ты… кто… такая? — спросила Синяя Гусеница.
Начало не очень-то располагало к беседе.
– Сейчас, право, не знаю, сударыня, — отвечала Алиса робко. — Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
– Что это ты выдумываешь? — строго спросила Гусеница. — Да ты в своем уме?
– Нe знаю, — отвечала Алиса. — Должно быть, в чужом. Видите ли…
– Не вижу, — сказала Гусеница.
– Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, — учтиво промолвила Алиса. — Я и сама ничего не понимаю. Столько превращений в один день хоть кого собьет с толку.

Червяк вынул изо рта чубук и сонно, медленно произнес:
– Кто — ты — такая?
Хуже этого вопроса для первого знакомства он ничего бы не мог придумать: Алиса сразу смутилась.
– Видите ли… видите ли, сэр, я… просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех нор я все время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая. — И она беспомощно замолчала.
– Выражайся яснее! — строго сказал Червяк.- Как тебя прикажешь понимать?
– Я сама себя не понимаю, сэр, потому что получается, что я — это не я! Видите, что получается?
– Не вижу! — отрезал Червяк.
– Простите меня, пожалуйста,- сказала Алиса очень вежливо, — но лучше я, наверное, не сумею объяснить. Во-первых, я сама никак ничего не пойму, а во-вторых, когда ты то большой, то маленький, то такой, то сякой, то этакий, — все как-то путается, правда?

2

“Cheshire Puss,” she began, rather timidly, as she did not at all know whether it would like the name: however, it only grinned a little wider. “Come, it’s pleased so far,” thought Alice, and she went on. “Would you tell me, please, which way I ought to go from here?”
“Would you tell me, please, which way I ought to go from here?”
“That depends a good deal on where you want to get to,” said the Cat.
“I don’t much care where—” said Alice.
“Then it doesn’t matter which way you go,” said the Cat.
“—so long as I get SOMEWHERE,» Alice added as an explanation.
“Oh, you’re sure to do that,» said the Cat, “if you only walk long enough.”

– Масляничный Котик, — робко заговорила она, не совсем уверенная, понравится ли ему это обращение. Однако он только шире осклабился. «Пока что он доволен», — подумала Аня и продолжала: — Котик, не можете ли вы мне сказать, как мне выйти отсюда?
– Это зависит, куда вам нужно идти, — сказал Кот.
– Мне-то в общем все равно, куда, — начала Аня.
– Тогда вам все равно, какую дорогу взять, — перебил ее Кот.
– Только бы прийти куда-нибудь, — добавила Аня в виде объяснения.
– Прийти-то вы придете, — сказал Кот, — если будете идти достаточно долго.

— Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
— Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен.
Вслух же она спросила:
— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
— Мне все равно… — сказала Алиса.
— Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
— …только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
— Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти.

– Чеширский Мурлыка… — заговорила Алиса несмело — она не знала, понравится ли ему такое обращение.
Кот в ответ улыбнулся еще шире.
«Значит, не сердится», — подумала Алиса и продолжала:
– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
– Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти, — ответил Кот.
– Да мне почти все равно, — начала Алиса.
– Тогда все равно, куда идти, — сказал Кот.
– Лишь бы попасть куда-нибудь,- пояснила Алиса.
– Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот, — конечно, если не остановишься на полпути.

3

“Take some more tea,” the March Hare said to Alice, very earnestly.
“I’ve had nothing yet,” Alice replied in an offended tone, «so I can’t take more.»
“You mean you can’t take less,” said the Hatter: «it’s very easy to take more than nothing.»
“Nobody asked your opinion,” said Alice.
“Who’s making personal remarks now?” the Hatter asked triumphantly.

– Еще чаю? — вдумчиво сказал Мартовский Заяц, обращаясь к Ане.
– Я совсем не пила, — обиделась Аня, — и потому не могу выпить е_щ_е.
– Если вы еще чаю не пили, — сказал Шляпник, — то вы можете еще чаю выпить.
– Никто не спрашивал вашего мнения! — воскликнула Аня.
– А кто теперь делает личные замечания? — проговорил Шляпник с торжествующим видом.

– Выпей еще чаю, — сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе. – Еще? — переспросила Алиса с обидой. — Я пока ничего не пила.
– Больше чаю она не желает, — произнес Мартовский Заяц в пространство.
– Ты, верно, хочешь сказать, что меньше чаю она не желает: гораздо легче выпить больше, а не меньше, чем ничего, — сказал Болванщик.
– Вашего мнения никто не спрашивал, — сказала Алиса.
– А теперь кто переходит на личности? — спросил Болванщик с торжеством.

– Почему ты не пьешь больше чаю? — спросил Заяц заботливо.
– Что значит «больше»? — обиделась Алиса. — Я вообще ничего тут не пила!
– Тем более! — сказал Шляпа. — Выпить больше, чем ничего, — легко и просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, — это был бы фокус!
– А вас никто не спрашивает! — выпалила Алиса.
– Так-с! Кто теперь делает замечания малознакомым людям? — победоносно сказал Шляпа.

4

“You’re thinking about something, my dear, and that makes you forget to talk. I can’t tell you just now what the moral of that is, but I shall remember it in a bit.”
“Perhaps it hasn’t one,” Alice ventured to remark.
“Tut, tut, child!” said the Duchess. «Everything’s got a moral, if only you can find it.”

– Ты о чем-то думаешь, моя милочка, и потому молчишь. Я сейчас не припомню, как мораль этого, но, вероятно, вспомню через минуточку.
– Может быть, и нет морали, — заметила было Аня.
– Стой, стой, деточка, — сказала Герцогиня, — у всякой вещи есть своя мораль — только нужно ее найти.

– Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова… Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню…
– А, может, здесь и нет никакой морали, — заметила Алиса.
– Как это нет! — возразила Герцогиня. — Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!

– Ты о чем-то задумалась, дорогая, и позабыла, что нужно поддерживать беседу. А какая отсюда мораль, я сейчас не могу тебе сказать, но скоро вспомню.
– А может быть, никакая, — отважилась сказать Алиса.
– Что ты, что ты, деточка, — сказала Герцогиня, — во всем есть мораль, только надо уметь ее найти!

5

Here one of the guinea-pigs cheered, and was immediately suppressed by the officers of the court. (As that is rather a hard word, I will just explain to you how it was done. They had a large canvas bag, which tied up at the mouth with strings: into this they slipped the guinea-pig, head first, and then sat upon it.)
“I’m glad I’ve seen that done,” thought Alice. “I’ve so often read in the newspapers, at the end of trials, `There was some attempts at applause, which was immediately suppressed by the officers of the court’, and I never understood what it meant till now.»

Тут одна из морских свинок восторженно зашумела и тотчас была подавлена стражниками. (Делалось это так: у стражников были большие холщевые мешки, отверстия которых стягивались веревкой. В один из них они и сунули вниз головой морскую свинку, а затем на нее сели.)
«Я рада, что видела, как это делается, — подумала Аня. – Я так часто читала в газете после описания суда: были некоторые попытки выразить ободрение, но они были сразу же подавлены. До сих пор я не понимаю, что это значит».

Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него.)
– Я очень рада, что увидела, как это делается, — подумала Алиса. — А то я так часто читала в газетах: «Попытки к сопротивлению были подавлены…» Теперь-то я знаю, что это такое!

Тут какая-то Морская Свинка зааплодировала и была немедленно выдворена судейскими чинами. (Так как не все знают это слово, я вам расскажу, что оно значит. У них был большой брезентовый мешок. Они сунули туда Свинку вниз головой, на веревке опустили мешок за окно, немного подергали веревку, и Морская Свинка весело выскочила во двор.)
«Очень хорошо, что я увидела, как это делается, — подумала Алиса, — а то в газетах часто пишут: «выдворили из пределов», а я до сих пор не понимала, что это значит!»

* * *

Признаюсь, что пока мимо меня прошло множество других версий, трактовок, пересказов от драматургов, писателей, переводчиков. Знаю, что перевод Орла критики оценивают как наиболее филологически точный. Фан Паркер, написавшая книгу «Льюис Кэрролл в России», утверждала, что одним из лучших является перевод Щербакова. В 1994 году Яхнин за пересказ «Алисы» получил Международный почетный диплом имени Андерсена. С какого перевода посоветуете начать?

Зато отдельно хочу отметить просто блестящую, на мой взгляд, аудиопьесу по мотивам перевода Демуровой на музыку Высоцкого (1976), в которой с детства нравится буквально все — от сухой лекции Клары Румяновой о Петре Первом и боярах до «Песни башенных часов» про обиженное время. Именно оттуда уже ставшая крылатой фраза: «Все чудесатее и чудесатее!»

Но нельзя объять необъятное, поэтому к «Алисе» я вернусь как-нибудь в другой раз. Тем более что нас еще ждут «Короли и капуста»: переводов Зазеркалья, насколько мне известно, намного меньше — будет интересно сравнить. Есть и варианты для тех, кто предпочитает «Алису в Стране Чудес» в украинском переводе.